Джоанна Стингрей: У КГБ и ФБР одна школа

04.06.2018 5:46

«Perestroyka» не вернулась, а Джоанна Стингрей – да. Один из знаковых персонажей русского рока, американка, которая месяцами жила в Ленинграде в 80-е, привозила пластинки и инструменты для тех, кого сегодня принято называть «легендами» и «мэтрами», внезапно посетила Санкт-Петербург в мае 2018 года. Тайный визит выдали селфи с друзьями рокерами, и «Фонтанка» первой узнала, что второе пришествие «дочки миллионера» из Лос-Анджелеса только начинается.

Бывшая супруга гитариста группы «КИНО» рассказала, что во всём виновата память и архивные фото, которые Стингрей однажды решила разобрать у себя дома в Лос-Анджелесе. Уже через год всех, для кого буквосочетания «Рубинштейна 13», «Ленинградский рок-н-ролл», «Кино», «Аквариум» и «Алиса» не пустой звук, ждёт подарок – книга о том, что же случилось с молодёжью 30 лет назад, когда она выбрала рок, мир и свободу. Джоанна Стингрей призналась, что терпеть не может рэп, плевать хотела на политику, кроме книги готовит фильм, а знаменитая пластинка «Red Wave», рассказавшая на Западе о русском роке, получит своё продолжение.

- Что случилось в 2016, когда вы внезапно выложили сотни архивных фото?

– Когда я уезжала из России в 1994 году, я была беременна. У меня родилась дочь. И я забыла о России. Мне нужно было работать. В Америке всё очень дорого. Но четыре года назад одни ребята делали фильм про русский рок и спросили у меня архивные материалы. Мы нашли много фотографий. Более тысячи. Они лежали в коробках. Но нужны были файлы. И так я стала сканировать фотографии. А я человек, который любит всё делать хорошо, чисто. Я решила, что если я всё это разберу, то у меня будет просто чище дома! Это было начало. Перебирая фото, я задумалась, сколько моих друзей уже нет в живых, как это всё было важно для меня в 80-е. И я поняла, что это важно для понимания, кто я сейчас. Кто я как человек. И я поняла, что в России многим тоже будет важно увидеть эти снимки и подумать о себе.

- И вот вы их опубликовали. Вас удивила реакция?

– Мне говорили, что не стоит спешить с публикацией, ведь можно это всё продать. Но для меня было важно сделать это именно как подарок русским людям. И я почти всё в итоге просто выложила на свой веб-сайт. И я увидела, как те, кто его нашёл, были рады. За первые 2-3 недели после публикации фото сайт посетили полмиллиона человек. Это был сюрприз! И я поняла, что это хорошо. То время не может повториться второй раз. Ленинград периода 1984-1987 – это просто класс!

- 2 года от идеи до публикации. Ещё 2 года, и вы снова приехали в Петербург. Что заставило вас вдруг приехать сюда весной 2018 после стольких лет отсутствия?

– Параллельно с разбором фотографией я начала работать над сценарием фильма о моей жизни в России. И где-то полгода назад я стала писать книгу, где будет вся история. И в Россию я приехала встретиться с теми, кто будет делать фильм, и кто поможет делать книгу. Я взяла с собой свою дочь. Я хотела, чтобы она увидела этот прекрасный город. Последний раз я была в России в 1994 году. Но я была почти всё время в Москве тогда (отец дочери Джоанны Стингрей, Мэдиссон – в те годы барабанщик группы «Центр» Александр Васильев – прим.ред.). Сейчас у нас был специальный гид, чтобы показать исторические места Петербурга. Не знаю как, но «Африка» (участник ленинградской арт-тусовки, постоянный участник всевозможных культурных акций, художник и актёр Сергей Бугаев – прим.ред.) узнал, что я приезжаю. И мы в итоге все встретились. И с Севой Гаккелем (музыкант «золотого состава» группы «Аквариум», в 90-е шеф культового клуба «TaMtAm» – прим.ред.) и Юрой Каспаряном (гитарист групп «Кино», «Ю-Питер», участник проекта «Симфоническое кино» – прим.ред.).

- Дочери было интересно?

– Да. Она была очень рада. У неё что-то осталось внутри. Она почувствовала, что она русская. Мы были всего три дня. И все три дня здесь была хорошая погода! И она заявила, что хочет здесь жить! Я ей сказала, что я сколько раз здесь была, никогда не видела так долго хорошую погоду. Она знала, что её мама делала рок-н-ролл в России, но она не понимала, что это значит. После того, как она пообщалась с моими старыми друзьями, она стала просто сумасшедшей! Мне было очень интересно за ней наблюдать!

Совместная песня Madison и Joanna Stingray – Don't Come Down On Me (2016).

- У меня был ужин с Борисом Гребенщиковым и его женой Ириной в моей гостинице. Мэдиссон не была. Она предпочла сходить на балет. А я не люблю балет. На следующий день мы вместе приехали к нему в гости и часа три просто разговаривали. Я наблюдала за лицом Мэдиссон, которая слушала его рассказы. Её реакции были точно такими же, как у меня 30 лет назад! У вас в таких случаях говорят нецензурно.

- Он ей рассказывал про жизнь здесь?

– Да. 30 лет назад Борис изменил мою жизнь. А сейчас я смотрела на дочь, которая всё почувствовала так же, как я тогда. Это была фантастика!

- БГ тут внезапно выступил на Невском проспекте …

– Да! Я видела! Это очень круто! И Фотографии оттуда крутые!

- Круто, что есть те, кто его не узнают. Представитель полиции там отличился, уточнив у БГ название группы, которая выступала.

– Это кого-то удивило? Рок ведь никогда не был самой известной музыкой в России. Помню, что в 1988 году самой любимой русской музыкой была группа ABBA. Но возможно этот полицейский последние 30 лет просто прожил в пещере. А Гребенщиков, что делал 30 лет назад, то и делает сегодня. Он просто хочет играть музыку. Я люблю его именно за то, что он такой. Он честный чистый человек.

- Когда я узнал, что вы снова приехали, я задумался об актуальности термина «перестройка». То, что вы увидели сейчас, похоже на ту Россию?

– Конечно, похоже. Потому что Борис здесь. И другие мои друзья здесь. Не важно, какая вокруг политика. СССР это или Россия. Как Борис видел жизнь тогда, так он её видит и сейчас.

- Я про то, что для многих ситуация сегодня похожа на ту, когда страна была за «железным занавесом» и ездить через границу не мог каждый желающий.

– Послушайте. Тогда на Невском проспекте не было столько машин! Я очень любила тот город. Там было очень мало рекламы на улицах! У моих друзей рокеров сегодня есть хорошие квартиры, когда не надо жить вместе с другой посторонней семьей. Я помню, что тогда у Бориса были соседи. Это были другие семьи. А Юрий Каспарян жил где-то в Купчино, у родителей. Сегодня у них хорошие квартиры. И это перемены к лучшему. А про политику я стараюсь не думать. Я всегда была человеком, которому интереснее музыка.

- В 80-е вы дружили и с Константином Кинчевым, лидером «Алисы». Сегодня он поёт несколько о другом, чем тогда. Виделись?

– В этот раз нет. И когда я приезжала в 2004 году, тоже не смогла его найти. Но я очень хотела бы встретиться с Костей. Он один из самых главных моих друзей тут.

- А вы слушали его поздние альбомы?

– Когда я была в Петербурге, мне пытались объяснить, кто есть кто сейчас. Этот – такой, а этот – такой. Для меня все они очень важные люди. Я любила их тогда, я люблю их сейчас. Если я побуду у вас чуть больше, когда буду работать над фильмом, может быть я лучше пойму твой вопрос, буду лучше понимать, как кто изменился.

- Как скоро ждём фильм?

– Дайте мне чуть больше времени, чтобы самой это понять. Если всё начнётся, я расскажу свою историю. Историю этой музыки глазами американца. Надеюсь, что книга с моей историей выйдет через год, в следующем мае. Дай Бог, всё получится. Фильм, может быть, появится ещё через год.

- И в книге будут не только фотографии?

– Ок. Расскажу. Это будут две книги. Одна с моей историей. В основном текст. Плюс немного фото. Этих кадров ещё не было на моём сайте. Вторая книга будет с фотографиями.

- А что будет в тексте? Только ваши воспоминания?

– Не только. Я так рада, что пару месяцев назад нашла видеозаписи тех лет. Мои интервью с друзьями музыкантами. Их очень много. Там 5 или 6 интервью с Гребенщиковым, записанные с 1984 по 1988 годы. Есть два интервью с Костей. Интервью с Сергеем Фирсовым, Андреем Тропилло, Мишей Борзыкиным, Сашей Башлачёвым. Я наняла человека, который их расшифровывает. Что-то точно будет в книге. Книга будет на русском.

- 30 лет назад Джоанна Стингрей стала тем каналом связи с мировой рок-культурой, который фактически познакомил мир с русским роком. А русский рок поверил в себя. Ваши друзья музыканты здесь в итоге состоялись и до сих пор выходят на сцену. Пришло время для новой «Красной Волны» (двойная пластинка «Red Wave» 1986 года с участием групп «Кино», «Аквариум», «Странные Игры» и «Алиса», которая вышла на Западе при непосредственном участии Джоанны Стингрей – прим.ред.)?

– Мир сегодня открыт. Мы можем свободно общаться через компьютер. Не думаю, что Red Wave снова нужен в этом смысле. Но, когда мы общались с Юрием Каспаряном в этот приезд в Петербург, мы задумались о создании «Red Wave 2. Россия». Мы будем спрашивать про участие в проекте наших друзей. И Шевчука, и Гребенщикова. Каспарян может сделать что-то со своим проектом «Симфоническое кино». Может быть, там будет моя дочь, которая поёт и пишет песни. Может быть, там будет Саша Цой. Он стал петь свои песни, как «Ронин». Но эта «Красная Волна» вас накроет после книги.

- Кстати, как вам песни Саши Цоя?

– Я думаю, что у него есть талант. Он очень интересный человек. Вообще очень трудно быть ребёнком супер звезды. Тем более, когда твоего отца уже нет в живых. Но у него трезвая голова. Он очень твёрдо стоит на земле. Я видела, как они выступали с Юрой на телевидении. И это было интересно!

– И это совсем не похоже на то, что делал его отец. Это более тяжёлая музыка. Но и Саша – это другой человек! Он очень хорошо говорит по-английски. Он знает историю. То, что он учился в хорошей школе, очень заметно. Я читала ваше с ним интервью.

- В 80-е США и Россия сближались. Сегодня разошлись почти так же далеко, как до того сближения 30 лет назад. От кого, на ваш взгляд, зависит улучшение общения наших стран?

– Я думаю, что умные люди в Америке и России сегодня могут свободно общаться. Им не важна политика. И 30 лет назад нам не была важна политика. Конечно, Горбачёв (последний генсек ЦК КПСС, первый президент СССР М.С.Горбачёв – прим.ред.) сделал хорошую вещь. Он должен был её сделать. Потому что люди хотели этого.

- Вы уверены, что это и сегодня зависит от людей? Очень часто можно услышать от прохожих, что Америка – наш враг.

– Я не сталкивалась с этим. И в Америке люди не чувствуют этого. У вас есть Путин. У нас есть Трамп. Да, у нас многие и я, в том числе, стыдимся Трампа. Ведь для нас важно, что у человека внутри, как он общается с другими людьми. И я не анализирую его политику. Мне хватает наблюдения за его манерами. Он не хороший. Не добрый.

- А они похожи друг на друга? У нас сначала все ликовали, когда Трампа избрали президентом.

– Я мало знаю про Путина. Помню, что он иногда делает фотографии без рубашки. Когда Трамп стал президентом, я не знаю тех, кто был этому рад. Но я живу в Калифорнии. У нас очень разная страна. Можно сказать, что это несколько очень разных стран.

- Вы пропагандировали ныне подзабытые ценности. В том числе принцип «Make love not war». Носили знак пацифик. Что нужно сделать, чтобы солдаты наших стран перестали убивать и умирать в чужих странах?

– Это возможно только если этого захотят простые люди. И у вас, и у нас. Я была во многих странах Европы. И везде мне говорили, что американцы сумасшедшие! Что у американцев очень много оружия на руках. Что у нас дети убивают друг друга в школах. Ничего не изменится, пока сами люди не скажут «хватит, мы больше так не хотим». А это случится, когда люди поймут, что самое важное в жизни это семья, дети, друзья, образование. Я и мои друзья можем писать тексты, делать музыку, которая будет кого-то трогать изнутри, заставлять задумываться о простых вещах.

- Вы правда верите, что музыка ещё может нести такую функцию? Что через песню можно объяснять простые истины из серии «убивать – нельзя»?

– Я думаю, что музыка вместе с текстом, это очень серьезное оружие. Оно может менять людей, делать перемены, помогать думать. Большинство смотрит на всё только через призму своего сознания. Но искусство может сделать так, что ты своими глазами увидишь гораздо больше.

- Придётся вам переезжать сюда! Для разъяснительной работы.

– Я уже старая (смеётся)! Что я могу? Я могу рассказать свою историю в книге. Я вижу, что очень многим сегодня интересно именно то время. Многие музыканты 80-х перестали играть музыку. Занялись другими вещами. Но сейчас, через поколение есть те, кому интересно сделать это всё ещё раз.

- Ждём новых концертов с вашим участием, новых «телемостов» (популярный в конце 80-х жанр телеэфира, когда в диалог вступали гости студий из разных городов и стран – прим.ред.)?

– Надеюсь, что такое будет, да.

- В СССР за вами следили люди «в штатском». А сейчас заметили хвост за собой?

– В 80-е у меня были встречи и беседы с КГБ. Потом и с ФБР. Ведь тогда это было действительно очень странно, что американка приезжает в СССР каждые три месяца. Я была, как красная тряпка для быка. А августе 1984 года я была второй раз в Союзе. Я была на концерте в Рок-клубе. Я молчала. Старалась быть, как русская. Но после концерта двое мужчин схватили меня. Стали расспрашивать, как я попала на концерт. Это было страшно. Похожая встреча была и с ФБР. И у тех, и у других по сути одна и та же школа. Общение с ними это всегда как игра. Трудно об этом сказать коротко. Год назад я подала документы на визу. На три года. Мне её дали. В этот приезд была смешная история. Мы приехали в гостиницу, в которой я останавливалась много раз в прошлом. Ещё в 1984-1985 году. Человек, который там встречает гостей у дверей очень старый. И он мне сказал: «Джоанна, привет. Рад тебя снова видеть!» У моей дочки был шок!

- Где вас больше знают – в России, или в США?

– Конечно, в России. Я музыкой занималась здесь.

- Вася Шумов из группы «Центр», который был женат на вашей сестре, вернулся в Россию из США несколько лет назад. Почему он вернулся?

– Когда я делала Red Wave, американские журналисты меня спрашивали о том, когда эти музыканты переедут в США. Они не понимали, что такое русский. Вася – русский. Для него очень важна родная земля. Он потому и вернулся. У русских сильная связь с родной землёй. У нас такого нет. Все американцы приехали из других стран. Ни Гребенщиков, ни Кинчев, ни Каспарян, не будут жить в другой стране. Россия – это их кровь.

- Вы приезжали с дочкой. Вы были бы против, если бы она вдруг решила повторить ваш путь и уехать в Россию, стать женой лидера какой-нибудь актуальной рэп группы? Сегодня это модная музыка здесь.

– У меня есть два ответа на этот вопрос. Как мама я не буду рада. Я не люблю рэп! Я буду бояться, что ей будет трудно жить в России. Но другой ответ – самое главное, чего я хочу, как мать, чтобы мой ребёнок был счастлив. Если такой её выбор, быть с русским мужчиной, сделает её счастливее, я буду только рада. Но два этих ответа мешают друг другу. Это не просто (смеётся). Но я сама ещё приеду сюда. У меня самой есть русская кровь. Это очень важная страна для меня. Для моей души и сердца. Это классное место! Здесь классные люди!

Источник